Солнцестояние философа

На дворе стоял трескучий мороз, календарь указал внезапно на 21 декабря. Но что-то всегда оставалось в этом доме без изменений. Толи время, толи его родственники. Бубули сидели все также на своих местах и молча, без движений передвигали свечу. Вглядываясь одним глазом, чтобы уж совсем не впечатлица видимым, Женечка подумал. Славные бабуси у меня все же, и долго перебирал в памяти где он мог видеть остальных девять персон, которые также сидели за его еще не остывшим школьным столом и соучаствовали в невиданном до селе танце. Эрос и Танатос. Знал ли Mamley, как затосковало горло по изысканно серому, необычайно мерзкому восточному экспрессу несущемуся без остановок на переезд открытых гласных и гортанных оарт. Родившегося в тот вечера поэта у железнодорожных таверн. Конечно пили в твою честь дорогой Артюр. Диктуй же свои строчки, топи котов поодиночке. Стихи писанные на обивке столика вагона ресторана к неизвестному поэту на французском. Весь космос наполнен богами и людьми. Когда пришло время и Женечка засобирался, он вышел в аккурат в «Южные ворота» во врата людей. Зачем он это сделал никому не ведомо, можно предположить, что понятный и совершенно ясный и очевидный путь был не к чему. Возможно в наших грезах он совершил очередной прыжок в делании и завершил очередную формацию своего бытия. Многие образы долетающие и поныне до нас могут быть использованы как маслице в лампадки и раззадорить наши умы в попытке тысячный раз сопоставить небесные и земные обители. Текст Евгению Всеволодовичу Головину Музыка: Be Svendsen & AYAWAKE - Scarecrow